(1)У дверей стояло трое ребятишек: две девочки и мальчик. (2)Дед догадался, что они одноклассники внука. – (3)Андрей Лысов тут живёт? – спросила полноватая девочка. – (4)Тут, – признался дед. – (5)Мы пришли высказать ему осуждение, – продолжила девочка. (6)Дед и внук стояли рядом и на сто процентов были роднёй: круглолицые, голубоглазые. (7)Наверное, поэтому часть Андрейкиной вины само собой переходила на деда. – (8)У нас в дневнике всё записано, – сказала толстушка и передала тетрадку Александру Клавдиевичу. – (9)«Дёргал Аллу Иванову за волосы», – грустно прочитал дед. – (10)А ещё, когда Иванова заплакала, он обозвал её мокрой цаплей, а извиняться не стал, – сказал мальчик. (11)Когда ребята ушли, дед обратился к внуку: – (12)Так зачем же ты эту Аллу за косу дёргал? – (13)Так просто, – буркнул мальчик. – (14)А я вот знаю и зачем, и почему! (15)Она тебе нравится, а на тебя, противного троечника, внимания не обращает. (16)Так, что ли? (17)Сломленный дедовой проницательностью, внук заговорил: – (18)Мы же раньше с ней дружили! (19)А теперь она всё: Толик да Толик. (20)Я раньше её дёрну – она меня книжкой – хлоп! (21)И обоим смешно! (22)А сейчас чуть-чуть тронешь – как плакса плачет... (23)Дед слушал его внимательно, прищурив глаза. – (24)Извиняться тебе перед ней придётся, и так, чтобы это отложилось в садовой твоей голове надолго. (25)Мы сейчас идём к ней, ты извиняешься и даришь ей цветы, а иначе миру между нами не бывать. (26)Миром с дедом внук дорожил, и поэтому он понял, что не миновать ему ни извинения, ни цветов. (27)В его голове плохо запечатлелось, как в магазине они купили пахнущие горелой листвой и снегом астры, как брели по осеннему парку прямо к Алкиному дому. (28)Перед выходом из парка дед остановился, они сели на скамейку. – (29)Небось, никогда девчонкам цветы не дарил? (30)Ты хоть посмотри, что даришь. – (31)Чего смотреть, на болонок похожи, – убитым тоном сказал внук. – (32)Нет, болонка – собака глупая и трусливая, а эти чистые, гордые, как изо льда, и ведь смелые, до самого снега на клумбах стоят. (33)Мальчик взглянул на цветы и подумал: «И правда, какие чистые... ледянистые...» (34)Вся встреча с Алкой Ивановой пронеслась в смятённой душе Андрейки, словно вихрь.(35)Уже перед самой дверью он рванулся было, чтобы котёнком прыснуть вниз. (36)Но дед кратко сказал: «Не трусь!» – и поставил его рядом с собой. (37)Дверь открыла Алла. (38)Андрейка кое-как промямлил извинения и сунул в руки потрясённой Алки астры: – (39)Это тебе... эти ледянистые... (40)Алка ничего ему не ответила, осторожно взяла цветы, словно они впрямь были изо льда и могли разбиться, и вдруг астры отразились в её милых от удивления девчоночьих глазах. (По В.И. Одноралову)* ∗Одноралов Владимир Иванович (род. в 1946 г.) – оренбургский поэт, прозаик, публицист и детский писатель.
1) – А ещё, когда Иванова заплакала, он обозвал её мокрой цаплей, а извиняться не стал, – сказал мальчик. 2) Вся встреча с Алкой Ивановой пронеслась в смятённой душе Андрейки, словно вихрь. 3) Уже перед самой дверью он рванулся было, чтобы котёнком прыснуть вниз. 4) Алка ничего ему не ответила, осторожно взяла цветы, словно они впрямь были изо льда и могли разбиться, и вдруг астры отразились в её милых от удивления девчоночьих глазах.
(21)И обоим смешно! (22)А сейчас чуть-чуть тронешь – как плакса плачет... (23)Дед слушал его внимательно, прищурив глаза. – (24)Извиняться тебе перед ней придётся, и так, чтобы это отложилось в садовой твоей голове надолго. (25)Мы сейчас идём к ней, ты извиняешься и даришь ей цветы, а иначе миру между нами не бывать. (По В.И. Одноралову)* ∗Одноралов Владимир Иванович (род. в 1946 г.) – оренбургский поэт, прозаик, публицист и детский писатель.
(26)Миром с дедом внук дорожил, и поэтому он понял, что не миновать ему ни извинения, ни цветов. (27)В его голове плохо запечатлелось, как в магазине они купили пахнущие горелой листвой и снегом астры, как брели по осеннему парку прямо к Алкиному дому. (28)Перед выходом из парка дед остановился, они сели на скамейку. (По В.И. Одноралову)* ∗Одноралов Владимир Иванович (род. в 1946 г.) – оренбургский поэт, прозаик, публицист и детский писатель.
(38)Андрейка кое-как промямлил извинения и сунул в руки потрясённой Алки астры:
(27)В его голове плохо запечатлелось, как в магазине они купили пахнущие горелой листвой и снегом астры, как брели по осеннему парку прямо к Алкиному дому.
(21)И обоим смешно!
– (14)А я вот знаю и зачем, и почему! (15)Она тебе нравится, а на тебя, противного троечника, внимания не обращает. (16)Так, что ли? (17)Сломленный дедовой проницательностью, внук заговорил: – (18)Мы же раньше с ней дружили! (19)А теперь она всё: Толик да Толик. (20)Я раньше её дёрну – она меня книжкой – хлоп! (21)И обоим смешно! (22)А сейчас чуть-чуть тронешь – как плакса плачет... (23)Дед слушал его внимательно, прищурив глаза. (По В.И. Одноралову)* ∗Одноралов Владимир Иванович (род. в 1946 г.) – оренбургский поэт, прозаик, публицист и детский писатель.
– Небось,(1) никогда девчонкам цветы не дарил? Ты хоть посмотри,(2) что даришь. – Чего смотреть,(3) на болонок похожи,(4) – убитым тоном сказал внук. – Нет,(5) болонка – собака глупая и трусливая,(6) а эти – чистые,(7) гордые,(8) как изо льда,(9) и ведь смелые,(10) до самого снега на клумбах стоят.
(25)Мы сейчас идём к ней, ты извиняешься и даришь ей цветы, а иначе миру между нами не бывать.
Извиняться тебе перед ней придётся,(1) и так,(2) чтобы это отложилось в садовой твоей голове надолго. Мы сейчас идём к ней,(3) ты извиняешься и даришь ей цветы,(4) а иначе миру между нами не бывать. Миром с дедом внук дорожил,(5) и поэтому он понял,(6) что не миновать ему ни извинения,(7) ни цветов.
– (24)Извиняться тебе перед ней придётся, и так, чтобы это отложилось в садовой твоей голове надолго. (25)Мы сейчас идём к ней, ты извиняешься и даришь ей цветы, а иначе миру между нами не бывать. (26)Миром с дедом внук дорожил, и поэтому он понял, что не миновать ему ни извинения, ни цветов. (27)В его голове плохо запечатлелось, как в магазине они купили пахнущие горелой листвой и снегом астры, как брели по осеннему парку прямо к Алкиному дому. (28)Перед выходом из парка дед остановился, они сели на скамейку. – (29)Небось, никогда девчонкам цветы не дарил? (30)Ты хоть посмотри, что даришь. – (31)Чего смотреть, на болонок похожи, – убитым тоном сказал внук. – (32)Нет, болонка – собака глупая и трусливая, а эти чистые, гордые, как изо льда, и ведь смелые, до самого снега на клумбах стоят. (По В.И. Одноралову)* ∗Одноралов Владимир Иванович (род. в 1946 г.) – оренбургский поэт, прозаик, публицист и детский писатель.
(23)Дед слушал его внимательно, прищурив глаза. – (24)Извиняться тебе перед ней придётся, и так, чтобы это отложилось в садовой твоей голове надолго. (25)Мы сейчас идём к ней, ты извиняешься и даришь ей цветы, а иначе миру между нами не бывать. (26)Миром с дедом внук дорожил, и поэтому он понял, что не миновать ему ни извинения, ни цветов. (27)В его голове плохо запечатлелось, как в магазине они купили пахнущие горелой листвой и снегом астры, как брели по осеннему парку прямо к Алкиному дому. (28)Перед выходом из парка дед остановился, они сели на скамейку. – (29)Небось, никогда девчонкам цветы не дарил? (30)Ты хоть посмотри, что даришь. (По В.И. Одноралову)* ∗Одноралов Владимир Иванович (род. в 1946 г.) – оренбургский поэт, прозаик, публицист и детский писатель.